Полуденные язи
В тот летний день солнышко с утра пригрело так крепко, что камуфляжные костюмы, казалось, вот-вот задымятся на наших спинах. Знойное марево колыхалось над пойменными лугами по левобережью Тезы. Над лугами пахло цветами и тинистой водой из извилистой речной заводи, а от леса горячий ветер приносил запах нагретой хвои и березового листа. В некошеных луговых травах басовито гудели бархатные шмели, тонко звенели осы и пчелы, порхали над заливом и лугами только что вылупившиеся из личинок стрекозы. Словом, это был чудесный, яркий летний день, когда вся природа радовалась теплу и солнцу, светившему из безоблачного, чуть выгоревшего голубого неба.
Измученные жарой, мы устало брели в сторону села Чернцы, куда примерно через три часа должен был прийти шуйский автобус. Приятель мой, вытирая пот с лица и отмахиваясь от слепней, брюзжал, что больше на такую рыбалку его и пряником не заманишь, что рыбачить в наши годы надо уже только на «широком», потому как ноги уже не те…
Ну, что я мог ему возразить? Конечно, ноги наши, в общем-то, выходили свой срок, но это не значит, что надо сидеть дома!
— Ну что мы с тобой приперлись сюда ни свет, ни заря! — бурчал Борис. — А что поймали? Кошке на жарёшку? В твоих трех головлишках едва ли полкило будет. А в моих «матросиках» да плотвичках и того меньше. А на «широком» один хмырь сазанищу аж на двенадцать кило выволок! А тут — бродишь, бродишь, и ни хрена хорошего…
Признаться, и у меня было такое же настроение, но мы кое-как добрели до берега Тезы у самого села. Здесь жара и свалила нас в тень прибрежного ивняка, склонившегося над водой довольно глубокого, но сплошь заросшего элодеей переката.
Заснуть по примеру Бориса я не смог — от жары звенело в голове и в глазах плыли радужные круги. Так и тепловой удар, чего доброго, хватить можно. Достав из рюкзака кружку, я наклонился с берега зачерпнуть воды, чтобы голову смочить, чуть раздвинул кружкой космы элодеи и вдруг в глубине увидел широкий золотой блеск. Рыба! И, похоже, крупная. Так вот где она от жары прячется! Но как ее поймать? Среди такой густой травы никакой удочкой ловить невозможно. Досадно. Как в басне Крылова — и видит око, да зуб неймёт…
И всё-таки я решил попробовать. Заброс, прямо скажем, не из удачных, получился. Грузило утянуло наживку в глубину, и даже поплавок утонул. Но перекидывать я не стал, так как личинок стрекозы у меня в банке всего штук восемь осталось.
Лег в тени, чувствуя, как усталостью «гудят» ноги. Но едва улегся, как поплавок мой из глубины среди трав всплыл. Дернулся раза два и снова в глубину ушел. Сразу ясно стало, что клюет крупная рыба. Поспешно вскочил, схватил удилище, подсек и едва в руке удержал — так сильно потянула в гущу трав неведомая рыба. За удилище испугался, а ну как не выдержит? Но, похоже, углепластик в эту жаркую погоду приобрел как бы дополнительную вязкость. Изогнулось удилище, но выдержало. Сколько времени выводил я попавшуюся рыбину из гущи трав, не знаю, но повозиться пришлось. Язь (а это оказался огромный, широкий и толстый золотой язь) не раз, казалось, наглухо запутывал лесу в траве, но ни леска, ни крючок не подкачали. Наконец мне удалось подвести рыбу к берегу и, схватив пальцами под жабры, вытащить на траву.
Признаюсь, таких язей на Тезе мне никогда не приходилось ловить, да и видеть тоже. Я вытряхнул из рюкзака рыбу, запаску, продукты, обжигаясь, нарвал свежей крапивы и попытался упрятать язя в рюкзак. Но ни вдоль, ни поперек язь не входил в рюкзак. Его широкий, мощный сизо-розовый хвост торчал наружу из рюкзака. Пришлось и хвост рыбы обернуть крапивой и замотать тесьмой. Подвесив рюкзак с язем на толстую ивовую развилку, я завалил травой ранее пойманную рыбу и вновь забросил удочку, помня о том, что даже и крупные язи редко гуляют в одиночку.
И ведь не зря остался. Прошло, может, минут десять, и поплавок снова всплыл и потихоньку по течению поплыл. Ясно, что сам по себе он бы не поплыл — грузило слишком тяжелое. Значит, опять рыба? И точно, заходила на крючке подсеченная рыбина! Второй язь не меньше первого оказался!
Уложил я в рюкзак и второго язя. Тяжелый рюкзак стал — впору до остановки автобусной дотащить. Язи больше не клевали. Зато мет-
рах в десяти ниже по течению поймал я таким же способом крупного — наверняка больше полукилограмма — окуня, красивого, полосатого и большеротого. Тут и Борис ко мне подошел. Зевает, не выспался.
— Ну что? — спрашивает. — Пора, наверное, в Чернцы подаваться, а то бы автобус не проворонить. А рыба, да и хрен с ней. Не у одних же у нас с тобой, другие-то рыбаки тоже, наверняка, пустыми возвращаются…
И тут он язей моих увидел. Точнее сказать, не самих язей, а хвосты их, из рюкзака торчащие. Увидел и опешил, а потом обиделся.
— Это ты, значит, поймал?! И меня не разбудил? Ну, брат, это уже не по-товарищески!
— Ладно, — говорю. — Нашёл, на что обижаться! Не ворчи, а забирай-ка, братец, головлей да вот этого окуня, глядишь, и ты с рыбой будешь. А мне и язей хватит.
Но Борис все-таки обиделся и недовольно ворчал до самого прихода автобуса. А потом начались восторженные и завистливые «охи» и «ахи» знакомых рыболовов, не видевших в этот день ни единой поклёвки. Впрочем, завидовали они не только мне, но и Борису, чей «улов» был тоже очень внушительным.
