Он сражался за Родину
До сих пор дети не знают, поваром ли был на войне их отец.
В преддверии дня, который мы всегда называли Днём Красной армии и Военно-морского флота, я встретился с жителем Шуи Александром Кустовым, который поведал о своём отце, участнике Великой Отечественной войны.
Сегодня участников той кровопролитной и самой страшной войны в истории человечества почти не осталось в живых. А кто и остался, то самому молодому сто лет. Поэтому рассказы детей, внуков о том, как воевали их отцы и деды, защищая свободу и независимость нашей Родины, с каждым годом становятся ценнее.
Вот что рассказал Александр Николаевич:
– Мой папа, Кустов Николай Иванович – уроженец деревни Крапивново Клочковского сельсовета Шуйского района. Он родился 19 декабря 1920 года. 4 класса окончил в соседней деревне Чащёво, где тогда была начальная школа. В колхоз не пошёл, работал в рыболовецкой артели на Тезе в Шуе. Женился. Супруга – простая крестьянская девушка из деревни Илейкино, что по дороге на Хотимль, не так уж далеко от Крапивнова. После свадьбы перебрались в город. Жили, точнее, снимали квартиру на Васильевской улице у некоего Ивана Лашкевича. Отца призвали в РККА ещё до войны, 28 октября 1940 года. Воинская специальность –
повар. Так записано во всех военных документах. Только поваром ли был мой отец, не уверен. Ведь поварам ордена, а у отца их было два, в том числе и орден Красной Звезды, насколько я знаю, абы кому не давали.
В красноармейской книжке записано, что с октября 1940 г. по июнь 1941-го служил поваром в 9-м стрелковом полку на Дальнем Востоке в Комсомольске-на-Амуре.
Это по документам. Но недаром во время службы оттуда перебросили в Монголию. Скорее всего, мой отец – участник боёв с японцами. Ведь помимо сражений на озере Хасан и на реке Халкин-Гол, были ещё битвы с самураями как на территории Монголии, так и в приграничных с Манчжурией районах.
В конце июня 1941 года, когда уже шла Великая Отечественная война, их полк перебросили в Белоруссию. Там в первые же дни боёв папа получил ранение в ногу. Попал в госпиталь в город Лида. Но долечиться фашисты не дали, госпиталь разбомбили, раненых эвакуировать не успели.
«Мы, раненые, ковыляли до Смоленска на костылях», – вспоминал Николай Кустов. Эта фраза с детства запомнилась сыну Александру. Кстати, осколок немецкого фугаса вышел из ноги сам уже после войны после хорошей пропарки в бане.
О войне отец почти никогда ничего не рассказывал. Его друг, однополчанин из города Кольчугино, который частенько приезжал в гости, не раз говорил отцу: «Подай на инвалидность, пенсию будут платить». «Я воевал не за это», – был твёрдый решительный ответ ветерана Николая Кустова.
– Я однажды, – вспоминает сын Александр, – взял документы отца и купил ему автомобиль «Запорожец». Отец не оценил заботу, отругал.
Ещё такие слова отца про войну не выходят из головы Александра: «Под Смоленском мы им дали, а потом они нам…».
Читаю в красноармейской книжке запись: «104-я ударная бригада. 48-я гвардейская дивизия. Июнь 1941 г. – август 1945 г.». И должность всё та же – повар. Неужели всю войну рядовой Кустов прослужил на полевой кухне?
Сын героя Александр немного согласен со мной. Что-то в документах не то записано. Только ли поваром был его отец?
– После Смоленска всю часть перебросили под Харьков, где шли тогда ожесточённые бои. Дважды отец с подразделением был в окружении. Политрук, со слов отца, как-то вызвал в блиндаж и сказал: «За такие награды, если в плен попадёшь, немцы сразу расстреляют». Награды пришлось завернуть в обрывок брезента и закопать вместе с письмами и личными фотокарточками где-то на косогоре на берегу реки. Тем более, что на пару дней всё же попал Николай Кустов в плен. Из колонны пленных, которых вели на запад, Николай и ещё четверо товарищей бежали. Разделились. Трое – в рожь, двое – в лес. Кто в поле побёг – сгинули, а отец с другом, что ломанулись в лес, вскоре вышли на своих. И… сразу в бой. Даже без проверки особиста НКВД. Бойцов в ротах тогда катастрофически не хватало.
Потом Воронежский фронт. Есть нечего. Комполка перед строем спрашивает: «Кто умеет варить щи из крапивы-лебеды, шаг вперёд». Рядовой Николай Кустов вышел. Тем более что опыт в голодные годы коллективизации в деревне варки щей-супов из подножного корма имелся. Отца снова поставили поваром на полевую кухню. Однажды вёз обед на лошади на передовую и немного заплутал в лесу. Нарвался на немцев. Немцы скрутили, стали допрашивать. Отец плюнул офицеру вермахта в лицо. Фашисты подвесили его связанного вниз головой на ёлку. Наши разведчики снимали его уже без сознания.
За этот подвиг получил Кустов медаль «За отвагу».
Однажды засыпало взрывом в окопе. Очнулся боец Кустов на койке в медсанбате. Ему сообщили, что откопал его земляк, парень из Шуи. Все попытки раскопать бросили, а молодой красноармеец-шуянин вернулся и откопал уже попрощавшегося с жизнью бойца.
Когда был выпивши, отец часто вспоминал одни и те же эпизоды. Например, как при атаке фашистских танков молоденький лейтенантик не сдюжил, струсил и побежал в тыл. Потом этого безусого лейтенанта, почти мальчишку, публично перед строем расстреляли за то, что оставил поле боя. Или как в 1943 году после долгих боёв заснул отец в карауле и нечаянно нажал на спусковой крючок винтовки. Выстрелом по касательной пуля сшибла с головы шапку. Донесли в особый отдел. Особист-капитан всё допытывался, не самострел ли это. Отец тогда в сердцах сгоряча огрел капитана НКВД оглоблей, допрос проводился в конюшне… За такое вообще расстрел полагался. Однако налетевшие немецкие самолёты разбомбили все позиции, в том числе и конюшню. Особист погиб, и об оглобле сообщить было уже некому. Однако Николая Кустова всё же в минуты затишья отправили в штрафбат, а после ранения, как искупившего вину кровью, возвратили в родную часть.
Затем – форсирование Днепра. Снова тяжёлое ранение. Лечился в Горьковской области. Мать ездила к нему в госпиталь навещать не один раз. В госпитале объявили ему, что представили к награде. Какой? До сих пор неизвестно, так и не получил отец ни медали, ни ордена.
Потом взятие Кёнигсберга. «Много наших там полегло», – вспоминал отец. Далее путь солдата Кустова лежал из Восточной Пруссии – на Берлин. Медалями «За взятие Кёнигсберга» и «За взятие Берлина» папа гордился, словно это были звёзды Героя Советского Союза, настолько эти награды стали ему дороги.
Вновь читаю запись в красноармейской книжке. «Август–ноябрь 1945 года – 98-й отдельный полк 96-й армейской бригады».
– Демобилизовался отец в ноябре 1945 года. Приехал домой. В Иванове поступил в партшколу, которую вскоре успешно окончил. Я и подумал тогда, по разговорам, всю войну отец был поваром, образование 4 класса, а награды солидные, да и на партийную учёбу абы кого не посылают… Что-то не сходится. Впрочем, это лишь мои домыслы.
В деревне Илейкино отец был секретарём парторганизации и заместителем председателя колхоза.
В 1956 году был осуждён, получил 2 года по доносу. Со слов отца, дело было так: дал указание молодому парню съездить в Южу на лошади, а тот лошадь загнал. Отбывал наказание отец в шуйской тюрьме на Союзной улице. В период отсидки его посылали на работы в село Дунилово заготавливать сено. Освободился досрочно. Первый секретарь Ивановского обкома КПСС приехал с проверкой в Шую. Посетил и тюрьму. Распорядился разобраться с делом заключённого Кустова, и отца вскоре освободили. Партийный билет вернули. Однако отец отказался получать эту красную книжечку с изображением профиля Ленина на обложке… После тюрьмы отец много пил.
В деревне до 1963 года отец занимался заготовкой дров. В конце 60-х годов с какой-то хворью пошёл в нашу Шуйскую Первомайскую больницу. Оттуда пришёл навеселе, сильно выпивши. Оказалось, он попал на приём к тому самому врачу, который откопал его тогда в степях под Белгородом. Скорее всего, это был доктор Трусов, правда, я не уверен на 100 процентов.
Потом семья переехала в Шую. Четыре сына родилось и дочь. Правда, дочка умерла от воспаления лёгких в возрасте двух с половиной лет. Отец работал в пожарной охране, в Шуйском торге извозчиком. Потом до самой пенсии в СМУ-2 и ДРСУ-3 стропальщиком. Папа был хорошим плотником. Дома строил, много калымил. Мы всегда были с гостинцами. Нас, детей, он любил безмерно. Ещё папа был отличным гармонистом. Играл на своей трёхрядке на свадьбах, юбилеях, других торжествах. Любил с мужиками ходить на рыбалку. Отмечу, не рыбу любил ловить, а смотреть за процессом, как мужики удят рыбку.
Умер папа 13 сентября 1999 года. Похоронен на кладбище села Егорий Шуйского района.
Я поблагодарил Александра Николаевича за интересный и увлекательный рассказ о своём отце. Сначала я думал, что судьба Николая Ивановича Кустова – типичная для поколения той поры. Однако интрига, кем по-настоящему был солдат Кустов на фронте, сохраняется. Что это за повар такой. Дважды орденоносец, награждён медалями и… в госпитале лежал в отдельной палате, словно высший командный состав. И вообще, рядовым ли был по званию солдат Кустов?
От 1 Марта 2023 года Записал Владимир БАБАЙКИН. На фото: Н.И. Кустов, 1942 г.
