Судьба одной из многих
Великая Отечественная война была тяжёлым испытанием для всех, но особо она коснулась поколения тех, у кого оно совпало с детством. Война изменила их судьбы, разрушила светлые мечты. Дети особенно страдали в той войне. Страдали от холода и голода, от невозможности вернуться в детство, от кромешного ада бомбёжек и страшной тишины сиротства.
Многие уже с 10-12 лет работали на производстве, собирали винтовки, снаряды и другую оборонную продукцию. Мой рассказ – об одной такой женщине, чьё детство пришлось на тяжёлые военные годы.
Марии Андреевне Ворониной (Сапрыкиной) исполнилось 13 лет, когда началась Великая Отечественная война. Родом она из Орловской области. Детства как такового не было. Сама она из многодетной семьи, была пятым ребёнком. Маше было всего четыре года, когда умерла мать. Отец перевозит всё семейство в Иваново. Квартиры не было, жили в землянке, потом дали комнату в бараке. До 9 лет дети жили с папой. Затем умирает отец. На момент войны дети остались без родителей. Старшая сестра была уже замужем. Двое братьев были постарше, а младших сестёр, Машу и Аню, сдали в детдом. Когда братья достигли совершеннолетия, они оформили над сёстрами опекунство, и каждый по сестре взял жить из детдома к себе. Жили в бараке. Затем старший брат Иван женился. Началась финская война, и он добровольцем ушёл на фронт, где и пропал без вести. Сестра постарше уехала в деревню к той, что была замужем.
– Остались мы одни со Степаном, братом-инвалидом (у него были переломаны руки). Вскоре он тоже женился, его взяли в ополчение в охрану. На ту пору я окончила 5 классов. Жила в бараке одна. Я и три подружки из соседнего барака близкого возраста пошли проситься работать на завод № 43, что находился поблизости. До войны это был мебельный комбинат. Меня взяли в один цех, а моих подруг – в другой. Дали фартук, ведро с краской, кисть. Стала я красить ящики под мины. На этом заводе я проработала немного. Работали по 12 часов в сутки, без выходных и отпусков, с 7 вечера до 7 утра, в две смены. Отработаю, посплю немного, а потом иду в госпиталь к раненым: стирать бинты, кормить, поить, письма писать. Устраивали для раненых и концерты. Нам, девчонкам-подросткам, приходилось и дрова разгружать, колоть и носить их, и рыть окопы. Один раз мальчишки открыли брезент, а там оказались трупы. А вечером к 7 часам снова шли на завод. Вот так и крутились. Многие взрослые были настроены к нам доброжелательно, но были и такие, для которых не было ничего святого. Помню, отработала я месяц, дали мне первую в жизни зарплату и хлебные карточки. Тогда на военном заводе норма хлеба была 800 граммов, хорошая. Хлебные карточки обменивали на другие продукты, ведь больше ничего не давали. И вот на радостях я пошла в столовую, скинув грязный фартук и по наивности оставив в нём кошелёк. Возвращаюсь, а кошелька с деньгами-то и нет!
Мария Андреевна до сих пор не может сдержать волнения, вспоминая этот эпизод.
– Как же дальше-то жить? На что? Ведь теперь карточки и зарплату выдадут только через месяц. Сижу я и рыдаю в голос. Люди идут, жалеют, но ведь кто-то взял! Спасибо начальнику цеха, который не остался равнодушным к горю ребёнка. Сжалился он и стал выдавать каждый день мне по хлебной карточке, да и другие рабочие скинулись, помогли деньжонками. Так и перекантовалась. Да ещё спасибо одиноким женщинам, что жили через стенку. Отвели они меня во Фрунзенский райсовет. Говорят сотрудникам: «Ребёнок живёт один, надо что-то делать». Мне тут же выдали шинель, шапку-ушанку, чуни с галошами, а затем помогли устроить в РУ № 13 г. Иванова. В ремесленном училище я и жила, и там же питалась, обучалась профессиям токаря, слесаря, сверловщика, строгальщика и фрезеровщика. Практику и стажировку мы проходили на Королёвском заводе, где нас и оставили работать после окончания училища. Норму я всегда выполняла. На заводе делали гильзы, потом их укладывали в ящики, подвози-ли и грузили в вагоны. Я очень хорошо владела всеми обученными профессиями, ведь приходилось выполнять работу и за тех, кто уходил на фронт, работать на своих и на их станках. Тогда нам говорили, что, когда уйдём на пенсию, зачтут год за два. Получала премии и поощрения. Мёрзли руки, питались часто тошнотиками, лепёшками с лебедой. Вот так я и проработала на этом заводе всю войну. На нём и любовь свою встретила, Валентин, подросток, тоже в одном цеху работал со мной. Потом окончил ФЗО, ушёл затем в армию, а после армии стал ко мне ездить в Иваново.
На время окончания войны Марии Андреевне было около 17 лет. В 1952 году они с Валентином поженились и переехали жить в Шую, где она и живёт по сей день. 16 лет жила со свекровью и золовками.
За ударный труд в годы Великой Отечественной войны Мария Андреевна была награждена шестью юбилейными медалями. После переезда в Шую долгие годы работала на Объединённой фабрике, фрезеровщиком, где тоже всегда работала на совесть, получала грамоты. Мария Андреевна – ветеран труда. Вместе с мужем вырастила и воспитала двух достойных сыновей, один из них – художник в Холуе, второй – музыкант в Марий Эл. Есть 6 внуков и 12 правнуков. Конечно, у них свои дела и заботы, но каждый год в отпуск стараются приезжать к ней. Кроме того, сыновья ежедневно звонят матери по телефону и справляются о её здоровье. Мария Андреевна – энергичная, подвижная женщина, 92 года на вид ей никак не дашь, от силы – не более 70. Она гостеприимная, добрая, отзывчивая, на всё смотрит с позитивом. Ходит к ней соцработник, но со многим по дому она справляется сама, и в магазин сбегает, благо он под боком. Правда, в последнее время здоровьишко стало всё чаще пошаливать, скачет давление, перенесла 8 операций, удалили желчный пузырь, проблемы с кишечником, были камни. К погоде ноют очень сильно суставы. Но Мария Андреевна привыкла стойко переносить невзгоды, на жизнь особо не жалуется, ведь она нужна детям. Вот уже 43 года она одна, муж умер, пенсии ей хватает. Очень любил её муж, заботился, трогательные стихи ей посвящал. Мария Андреевна по возможности финансово помогает детям. Вот только скучновато ей одной в четырёх стенах, общения не хватает, ведь в юности, несмотря на недетские тяготы, её жизнь кипела. Сидеть на лавочках и перемывать косточки она не привыкла, а на мероприятия какие-либо ходить далеко, ноги побаливают. Вот и коротает почти всё свободное время на пару с телевизором. Да ещё любит газеты читать, в том числе и «Местный спрос». Не понимает она только одного: почему она забыта местными властями и администрацией фабрики? Ведь она в своё время все силы отдавала производству, всё для фронта, для победы. На 9 мая никто из местной администрации, военкомата не поздравит ни открыточкой, ни цветочка не принесёт, не придёт и не спросит, как живёт ветеран. А ей всего-то и надо внимания, участия. Президент, конечно, не забывает, каждый год присылает поздравления. А ещё в 2000 году неожиданно отняли положенные ей льготы и прибавку к пенсии. Тому, кто работал на военном заводе в годы войны, положена была доплата 150 рублей и соцпакет. Ходила тогда она в соцзащиту, в военкомат направили, отфутболивали по кругу, а потом одни сделали вид, что ничего не знают, другие – что помочь ничем не могут. Надо было разыскивать завод, на котором в войну работала или поднимать архив. Так всё и забылось, она больше не стала никуда ходить. Теперь вот за возраст идёт прибавка.
Все грамоты Мария Андреевна бережно хранит в шкафу, тетрадочки со стихами мужа, альбомы с фото дорогих и близких ей людей. Пиджак с юбилейными медалями тоже с любовью хранится в шкафу. Куда ей в нём выходить? Вый-дешь на улицу, ещё молодёжь засмеёт. На митинг она не ходит, далеко. Всё, в том числе и воспоминания, подробно описанные в тетрадочке, бережёт для внуков, авось пригодятся.
Никакое время не сможет вылечить раны от войны, тем более детские. «Эти годы, что были когда-то, горечь детства забыть не даёт…» Но всегда ли помнят о ней и о людях, ценой жизни и здоровья, слабых детских сил ковавших победу, те, для кого и предназначалось светлое будущее? Ведь только на таких простых и самоотверженных людях, как Мария Андреевна Воронина, всегда держалась и держится наша Россия.
