Иногда слова возвращаются
В очередной раз, когда Михаил вернулся из своего похода по северным рекам, жена твёрдо сказала ему: «Всё, хватит! Больше никуда не пойдёшь! Сколько можно, тебе уже шестьдесят пять, не мальчишка лазить по горам, побереги себя».
Так было после каждого похода, но на этот раз Михаил очень быстро согласился. Да, действительно, тяжело в его возрасте таскать сорокакилограммовые рюкзаки по горам. Ноги уже не те, устаёт спина, да и никакой жизни не хватит, чтобы пересмотреть все земные красоты. Жена успокоилась, но всё равно прислушивалась к его телефонным разговорам с друзьями: не удумал ли чего? С него станет! Ведь не первый раз даёт обещания, а потом снова едет на Север, в Заполярье, и снова обещает, что в последний раз.
И как в воду глядела! Где-то через полгода зашевелился её благоверный, снова начал строить планы, перезванивал, что-то уточнял, записывал.
— Ты же сказал, что больше никуда не пойдёшь! — Татьяна с укоризной смотрела на Михаила. — Ну, где же твоё самолюбие?
— А я и не пойду, — стараясь перевести всё в шутку, оправдывался он. — Я на этот раз поползу! А вот этого я тебе не обещал.
— Да ну тебя. Не умеешь слово своё держать.
Так, в лёгких перебранках да невинных шутках, подошло время сборов. Татьяна знала, что мужа не отговорить от похода, да и, честно сказать, не особенно старалась. В глубине души она радовалась за мужа и гордилась им. Да и друзья у него были под стать. Всем далеко за пятьдесят, но все задорные, весёлые, неунывающие. Они и на свои мужские «посиделки» собирались быстро, дружно и весело. Отмечали какое-то важное для них событие или выезжали на рыбалку (благо есть куда выезжать). И пусть не было рыбы, но муж возвращался отдохнувший, посвежевший, полный жизненной энергии.
...Капитан команды, Викинг, он же Александр, смотрел в окно. Поезд Москва — Лабытнанги, как огромный удав, изгибаясь, не спеша катил по тундре. Ещё пару часов, и надо выходить, а на «улице» целый день идёт дождь. Небо до самого горизонта затянуто тучами, и не видно им ни конца, ни края.
Александр повернулся к команде:
— Ну что делать будем, мужики?
— На станции разберёмся, — Михаил улыбнулся. — Не идти же в горы под дождём.
— А зачем нам идти под дождём? — Откликнулся Сергей. — Мы лучше подождём!
— Ладно, давайте готовиться на выход, скоро наша остановка.
Полярный Урал встретил их если не проливным, то довольно серьёзным дождём. Быстро выгрузившись, они перетащили рюкзаки под небольшой навес и стали совещаться. Решение приняли тоже быстро и единогласно. Надо искать ночлег. Пошли на станцию, где начальник, молодая женщина, заявила, что мест у неё нет, а единственный зал занят туристами из Москвы. Москвичи уже пятый день отмечали то ли начало маршрута, то ли окончание, и покидать тёплое пристанище не спешили. Но сидевший рядом с ней молодой парень предложил им место в вагончике, и то только на ночь. Завтра к обеду, сказал он, приедет вахта, и вагончик должен быть свободен. Михаил, как комиссар бригады, дал слово, что всё будет в порядке, а утром они уйдут в горы.
Заселились быстро. Конечно, для семерых вагончик был маловат, но туристы — народ не прихотливый, и все быстро устроились. К утру дождь прекратился, и после плотного завтрака ребята вышли на маршрут.
Серые облака стеной неслись по небу, а в редких просветах изредка выглядывало солнце, неся надежду на улучшение погоды. Лёгкий встречный ветерок остужал разгорячённые лица и отгонял редких комаров. Команда, с капитаном впереди, растянулась небольшой цепочкой, а Михаил, как и положено комиссару, шёл последним. В его обязанности входило смотреть за отстающими да следить, чтобы никто ничего не потерял. Шли не спеша, а через каждые сорок- сорок пять минут останавливались на привал.
Дождя не было, но по тундре, под камнями, укрытыми мхом, стекая с гор, постоянно журчала вода. Дышалось легко и свободно. Необыкновенное чувство пространства захватывало душу. Серая панорама величественных гор навевала чувство вечности и постоянства. Хотелось идти всё быстрее и быстрее, туда, за перевал, где было начало их реки, откуда и начнут они свой сплав.
— Мужики, смотрите, там, внизу, олени! — Сергей, хоть и давно забросил охоту, окрестности осматривал с прежним старанием.
— Где? — Все остановились.
— Да вон там, у реки, на правом берегу.
Это была уважительная причина сделать незапланированный привал. Все дружно сняли рюкзаки и взялись за фотоаппараты. Там, в небольшом распадке, отдыхало штук пятнадцать северных оленей. Были они дикие или отбившиеся от стада, домашние, непонятно, да это было и не так важно. Снова припустил мелкий дождик, и надо было спешить. Проходя по очередной россыпи довольно крупных камней, Михаил поскользнулся. Нога влетела в расщелину, и он со всего размаху рухнул на огромный булыжник. Резкая боль в колене пронзила всё тело. Сжав зубы, он поднялся, пошевелил ногой, и уже тише и ещё осторожней пошёл дальше.
На очередном привале он вытащил из чехла крепкую еловую палку, а на немой вопрос товарищей рассказал, для чего это ему нужно.
— А как нога? — Спросил Василий.
— Да нормально, — Михаил отмахнулся, — болит, конечно, но это пройдёт.
Но боль не проходила, идти становилось всё тяжелее, и дождь, заставивший поставить палатки, принёс облегчение.
Утром Михаил, одеваясь, увидел распухшее колено, но промолчал. Второй день перехода дался ему с большим трудом, и, перейдя перевал, он окончательно свалился. Ребята с тревогой смотрели на мучения Михаила, и хотя он держался молодцом и говорил, что всё хорошо, они прекрасно понимали, что пора сниматься с маршрута. На третий день, утром, Михаил выполз из палатки, но встать без посторонней помощи уже не мог.
После завтрака собрался совет старейшин, на котором решили идти к геологам за помощью. Дальше всё закрутилось как в кино. Геологи, что вели разведку в километрах десяти от перевала, сразу же выделили вездеход. Мужики быстро собрали свой «бутер», аккуратно загрузили Мишку и поехали на базу. Молодая медсестра осмотрела ногу, похожую на толстое полено, расспросила о причине травмы, сделала обезболивающий укол, быстро наложила шину и вызвала диспетчера. О чём-то пошептавшись, диспетчер, крепкая женщина лет пятидесяти, громко объявила:
— У меня сейчас есть только один «Урал», но он без тормозов, поедешь?
— Эко дело! У нас вся страна без тормозов! — Скрывая нестерпимую боль, пытался шутить Михаил. — Конечно, поеду.
— Ну, тогда выводите его, машина сейчас будет. И ещё, — добавила она, — на въезде в посёлок вас будет ждать скорая.
Водитель «Урала», крепкий, лет пятидесяти пяти, татарин из Уфы гнал тяжёлую машину вниз по серпантину, весело рассказывая о тех водителях, чьи разбитые машины лежали в глубоких распадках то с левой, то с правой стороны.
Ярко светило солнце, освещая открывшуюся взору прекрасную панораму. Там, далеко внизу, от подножья гор и до самого горизонта простиралась зелёная тундра с её небесной голубизны озёрами, чистейшими реками и ручьями.
Михаил, слушая этого мужественного, весёлого человека, мысленно ругал себя на чём свет стоит! Он не был мистиком, но твёрдо знал, что слова, произнесённые определённым тоном, в определённое время, имеют огромную силу и несут в себе иногда большую радость, а иногда страшную беду. А вот как и когда их надо говорить, знают лишь посвящённые.
На этот раз слова вернулись к нему. Да, он действительно прополз по маршруту, как, смеясь, и обещал жене.
Пётр Карауш
Голуби
Серый и скучный день. Сыро, неуютно. Под крышей посадочной автобусной площадки скопилось много птиц. На скамейке сидит паренёк. Щёлкает семечки, решил и птиц угостить. Протянул раскрытые ладони с зёрнами перед собой и замер.
Два голубя, немного поколебавшись, всё же умостились на его ладонях, и давай клевать. Тут и остальные осмелели и, пытаясь добраться до рук паренька, садились на плечи, голову, колени, некоторые сталкивали других, стараясь первыми поживиться. Почувствовали птицы доброту сердца юноши и потеряли страх. А он от удовольствия даже глаза закрыл, с губ не сходила улыбка. Это длилось всего несколько минут. Клевать-то было уже нечего, и голуби вспорхнули вновь на крышу. Парень полез в карман и все семечки, что у него были, высыпал у ног своих. И вновь голуби слетелись безбоязненно к его ногам и расправились с остатками былого угощения.
Инна Милеева
Подобранная на трассе
Была ранняя осень. Погода стояла дождливая и ветреная. По скользкой от влаги трассе он ехал довольно медленно и на краю обочины увидел её: маленькую, мокрую и совершенно беспомощную. Она даже не пыталась найти хоть какое-нибудь укрытие и безучастно смотрела на проезжающие машины.
Он остановился, вышел из машины и подошёл к ней. Она не испугалась, не убежала, а только на мгновение подняла на него полные печали и покорности глаза и тут же их опустила. Его сердце не могло остаться безучастным к её судьбе. Он взял её, усадил на переднее сиденье рядом с собой. Она дрожала. Ей было невыносимо холодно, но она не проронила ни звука. Он снял с себя толстый шерстяной свитер, не слишком умело завернул её в него и поехал, время от времени поглядывая на неё. Она какое-то время дрожала, потом перестала дрожать и уснула.
Часа через два он въехал в город, остановился возле большого супермаркета. Он не сомневался, что когда она проснётся, то попросит еды, и надо купить ей что-нибудь вкусненькое. Он нашел кошелёк, хотел выйти из автомобиля, но тут проснулась она и открыла глаза. Она огляделась, словно пытаясь понять, где это она находится, и стала молча рассматривать его. Он медленно, чтобы не спугнуть пассажирку, протянул руку и погладил её по голове. Она позволила. Затем выбралась из свитера и решительно перебралась к нему на колени.
— И что мне с тобой делать? — спросил он скорее себя, чем её.
Вместо ответа она лизнула его руку.
— Ладно-ладно, что за нежности. Не подлизывайся, не брошу. Так и быть, будешь жить у меня, будешь ловить мышей. Хотя нет, не получится. Жить живи, но мышей у меня нет и заводить их я не собираюсь. Так что будешь есть кошачий корм.
Договорились?
Она вновь лизнула его руку.
— Значит, договорились.
Людмила ЛАД
